Умный, сексуальный, молчаливый (ЛП) - Страница 37

— Нет, останься так.

Я пожимаю плечами, приглушаю свет и залезаю к нему. А потом он показывает мне, почему я никогда не захочу спать без него. И затем показывает ещё больше, когда притягивает меня в свои объятия и на протяжении всей ночи прижимает к себе.

Логан

Мне нравится, что её ноги обвиваются вокруг меня. Больше, чем следует. Нравится, что она обнимает меня руками за талию и прижимается лицом к моей спине. Я заставил Эмили надеть шлем, но не боюсь, что меня поймают за ездой без него, потому что нам нужно лишь завернуть за угол, чтобы оказаться у Джульярда. Я останавливаюсь перед зданием, где у неё будет первое занятие, и глушу двигатель.

— Хочешь, провожу тебя в класс? — спрашиваю я, когда она слезает с мотоцикла и расстёгивает шлем, потом протягивает его мне и улыбается, качая головой.

— Я сама найду. — Эмили наклоняется и прижимается губами к моим губам. Я притягиваю её ещё ближе, пока ещё не готовый её отпустить. Она выглядит свежо и восторженно, волосы убраны в высокий хвост, на плечах висит рюкзак. Эмили что-то говорит мне в губы, и мне приходится отодвинуться, чтобы видеть её лицо.

Спасибо за то, что подвёз, показывает она.

Для тебя всё что угодно. Боже, она такая красивая.

Эмили улыбается и краснеет. И за прошедшую ночь спасибо тоже.

У меня тут же встаёт. Поосторожнее, предупреждаю я.

А то что? Дразнится она.

Я тут же рывком притягиваю её за шарф к себе, и Эмили смеётся. Чувствую бедром, как трясётся её живот. Я охренеть как сильно люблю тебя, говорю я. Кажется, никогда не перестану этого делать.

Эмили закатывает глаза, быстро целует меня и показывает: Мне жутко нравится, когда ты весь такой романтичный. Я тоже тебя люблю.

Я разворачиваю её в сторону здания и хлопаю по попке. Этим утром мне нужно кое о чём позаботиться. О чём-то очень важном. Уходя, Эмили машет мне рукой, её пальцы еле двигаются. Но потом она показывает мне знак «Я тебя люблю», и я знаю, что прямо под ним, на её руке, написано моё имя.

Я еду домой, чтобы принять душ и переодеться. Мне хочется хорошо выглядеть, когда я предстану перед её отцом. Мне нужно объяснить ему, как мужчина мужчине, почему Эмили больше не останется в своей квартире или почему должен съехать Трип. Эта отметина на её шее не имеет оправданий. Как будто он хотел её пометить, хотя она принадлежит мне. И я просто не смогу это терпеть. Что могло бы произойти, не появись я там вовремя?

Когда я выхожу из ванной, то наталкиваюсь на только что проснувшегося Пола.

— Рад, что ты снова стал собой, — говорит он, улыбаясь мне над кружкой с кофе.

Я рассказываю Полу про то, что произошло на вечеринке с моделью, про отца Эмили и про то, что вчера вечером устроил Трип в квартире Эмили.

Брат качает головой.

— Это херово, — говорит он. — Что собираешься делать?

Я тяжело вздыхаю.

— Думаю, мне нужно поговорить с её отцом. Сегодня.

Он кивает. Медленно, но всё-таки кивает. Его что-то тревожит, но я не могу понять, что именно.

— Что такое?

— Он не одобрит тебя, несмотря ни на что. Он уже определил всё, что хочет для неё.

— Эмили не может читать, — вырывается из меня.

Пол чуть не давится кофе.

— Что? — откашливаясь, спрашивает он.

— Она может читать, — поправляюсь я. — Она знает буквы и то, как произносить слова, просто у неё дислексия. Ей очень, очень тяжело даётся чтение. Поэтому её отец так хочет выдать её замуж. Поэтому он не хочет, чтобы она получала образование, а хочет, чтобы она вышла замуж за какого-то богатенького ублюдка. Ему не кажется, что она достойна чего-то большего.

— Ого! — Пол всегда так говорит, когда хочет обдумать какую-то деликатную проблему.

— Только не говори ей, что я рассказал тебе об этом, ладно? Она тщательно скрывает эту тайну.

Пол глубоко вздыхает.

— Я и так знал. Видел, как она читает Хайли. — Он смотрит мне в глаза. — Поэтому ты с ней заговорил?

Я за восемь лет не сказал ни слова. А она заставила меня захотеть разговаривать вновь.

Я киваю.

— Она не могла читать то, что я писал.

— Ты говорил с ней всё это время? — Пол улыбается, но улыбка выходит кривой.

— С того дня, как встретил её, — признаюсь я. — Прости, что не сказал вам.

Теперь мне стыдно. Я молчал годами.

— Вы научились языку жестов, и мне было легко уйти в себя и не разговаривать.

— Ты же, придурок, чёртов глухой! Что ещё мы должны были сделать?

Многие семьи, где есть глухие, не учатся языку жестов.

— Прости, — повторяю я. — Было проще молчать.

— Она не облегчает тебе жизнь, а?

— Что? Наоборот, с ней всё становится легче. Я даже не думал о том, чтобы заговорить. Это вышло само собой. — Я улыбаюсь. Она вывернула меня наизнанку. — Я чертовски сильно её люблю.

— Я понимаю, ты хочешь всё разрулить по-мужски, но её отец будет всё время с тобой бороться.

— Я знаю. — Хотелось бы мне, чтобы было по-другому. — Но у меня такое чувство, что мне нужно быть с ним откровенным.

— Ты заработаешь себе охрененную головную боль, пытаясь пробить головой эту стену.

— Ей пришлось надеть сегодня шарф, чтобы спрятать шею.

— Мудак, — ругается Пол.

В футболке и шортах в кухню входит Сэм, почёсывая живот.

— Доброе утро, — направляясь к кофейнику, говорит он.

С Питом и Сэмом что-то не так, показывает мне Пол за его спиной. Ты что-нибудь знаешь об этом?